Халифе.
Невидимый музыкант
Превратилась колдунья в прекрасный
цветок – добычу ждёт. Выбежала из дому Халифе, удивилась:
– Откуда здесь эта прелесть? Завтра
подарю чудесный цветок Назире на день рождения.
Потянула за стебель – цветок сам в руки
прыгнул.
– Ничего себе! Наверное, волшебный. Как
цветик-семицветик, о котором нам мама читала.
Цветок радостно прыгал в девочкиных руках, и она решила сделать родным
сюрприз – до поры до времени не рассказывать о его необычности.
Поставила находку в вазу и забыла обо
всём на свете. Больше всего почему-то не хотелось делать уроки. Зато фортепиано
притягивало словно магнитом. Когда Халифе села за инструмент, ей показалось,
что цветок улыбается. Впервые в жизни ей стало не по себе от улыбки.
Было от чего тревожиться. Через
мгновение в комнате остались только Халифе, фортепиано и благоухающий гость.
Юная пианистка не могла оторваться от клавиш, играя незнакомую мелодию, холодную и колючую.
Под музыку цветок стал танцевать и
превратился в неприятную женщину со скрипучим смехом. Её хохот больно ранил девочку, перекрывал воздух.
– Ха-ха-ха! – смеялась незнакомка. –
Попалась рыбка на крючок. Цветок без спросу сорвала, уроки вовремя не сделала,
улыбки испугалась... А мне лень, непослушание и страх как первое, второе и
третье. Питаюсь я ими. А ещё отнимаю имена. Забираю твоё имя. Теперь я Халифе,
а ты слуга № 1. Служанка-музыкантша. Для родителей будешь невидимой. Спрячу тебя в нотах и займу
твоё место.
Настоящая Халифе хотела было возразить,
что она послушная и смелая, хорошо учится, но колдунья лишила её голоса. Только
пальцы, помимо воли, бегали по клавишам.
Ведьма набиралась сил и молодела на
глазах. Халифе с ужасом узнавала в чужом лице свои черты.
– Головоломки и задачки любишь? Я вообще
избавлю тебя от уроков и
необходимости думать. Хотя... Одну невыполнимую задачу оставлю. Как, ха-ха-ха,
к родителям вернуться, когда ты для них пустое место?
Бедная Халифе, исполняя мелодию за
мелодией, мечтала только об одном: вернуть всё назад. Уж она бы нашла в себе
силы пройти мимо злополучного цветка.
Назире. Розовая корона
День рождения в семье Куртбединовых –
особенный праздник. Уже целый месяц Назире зачёркивала числа на календаре,
ожидая чуда. Накануне уснула с трудом.
– Вставай, принцесса! – услышала утром
мамин ласковый голос и, открыв глаза, закричала от восторга: подарок был
великолепным.
Девочка надела нарядное платье и розовым
цветком закружилась по комнате. И вдруг заметила круглую коробку на столе. В
ней был торт цвета нового платья, украшенный изящной розовой короной.
Назире захотелось посмотреться в
зеркало. Вместо своего отражения увидела
противную косматую старуху, которая протягивала к ней руки и требовала:
– Отдай мне корону, засоня! Расчеши мне
волосы своим розовым гребнем!
– Так уж и засоня?! – фыркнула
именинница. – Я у мамы только пять минуточек поспать прошу, а потом встаю на
зарядку.
– Пришло время расплатиться за
потерянные минуты. Ты мне не только корону – имя своё отдашь. Я – Назире. Я –
дальновидная. Тебя же превращу в гребень – будешь мне волосы до конца дней
своих чесать. Посмотрим, узнает ли мамочка дочку-принцессу.
Эмир-Саид. Убежище
под столом и тринадцать веретён
Братику нравилось подглядывать за
сестрой из укрытия. Он, с трудом сдерживая смех, наблюдал, как Назире
разговаривает с зеркалом. Хотел дождаться, когда она подойдёт поближе, и испугать её.
Раздумывая, кукарекнуть ему или
гавкнуть, пропустил появление в комнате постороннего существа. Будь мальчуган
повнимательнее, заметил бы, как растаяла сестричка Назире, а злая тётка
уменьшилась в размерах и заняла её место.
Так что вместо Назире с ним поравнялась
мусорная колдунья.
– Гав-гав-гав! – выскочил Эмир-Саид
из-под стола.
Ведьма отпрянула от неожиданности:
– Ты ещё пугать меня вздумал, негодник!
Сейчас за всё ответишь – за шалости, за
разбросанные игрушки, за неуважение к гостям.
– Что с тобой, Назире? Я же пошутил!
– Отдавай мне своё имя! Теперь я –
Эмир-Саид. А ты слуга № 3. Превращу тебя в ошейник для твоей игрушечной
собачонки.
Укравшая имена высыпала на ладонь чёрный
порошок медлительности и забвения, дунула – и облако окутало комнату. Родители
уселись пить кофе, забыв о своих детях.
Этого времени незваной гостье хватило
для главного заклинания:
Бабка албаста, смотри,
Где одна, там стало три:
Чтоб проникнуть в мир людей,
Превращаюсь в трёх детей.
Истреблю любовь и ласку –
Всех отправлю в злую сказку.
И вот уже рядком стоят большеглазая
Халифе с нотами, аккуратистка Назире, волосок к волоску, и крепыш Эмир-Саид.
Вроде не изменились, только в глазах загорелись недобрые искорки. В руках
веретёна, для волшебной пряжи предназначенные. Собралась колдунья прясть,
вытягивать нити из любви, доброты, нежности, честности, трудолюбия, заботы,
понимания, лада, жизнерадостности, ласковых слов и объятий, внимания, теплоты.
Пряжу я свою пряду,
В дружный дом зову беду.
Ценных нитей хоровод
Сил колдунье придаёт.
Разлетелись веретёна по дому,
завертелись, зажужжали.
Детей как подменили
Ничего не заметили папа Эрвин и мама Диляра. Однако когда в дом ввалилась ватага клоунов,
лица Халифе, Назире и Эмир-Саида остались каменными. Под зловещее жужжание они
не поблагодарили родителей за праздник, не стали наперебой делиться
впечатлениями, а дружно скривили губы:
– Скукотища!
И пошло-поехало. Торт невкусный, стулья
жёсткие, шары противно резиной пахнут...
– Лучше бы ужастики смотрели, – с
ядовитой гримасой процедила Халифе.
– Фу! – отвернулась Назире, а Эмир-Саид
поморщился.
– Детей как подменили, – переглянулись
папа с мамой.
Пришло время Халифе сесть за фортепиано.
Отец заметил: пальцы девочки не касаются клавиш, а мелодия заполняет комнату. С
инструмента же бусинками скатывается роса, похожая на слёзы.
– Что-то не так, – заподозрил мужчина и
достал скрипку.
Зазвучала «Хайтарма» – музыкантша вдруг
побледнела. Казалось, она борется с кем-то невидимым.
– Когда это дочка успела такие ногти
отрастить? – поинтересовался папа Эрвин, а девчонка выпалила, почти прокричала:
– Надоел ваш спектакль! Спать хочу!
И все трое зашумели:
– Спать! Спать! Спать!
Продолжение следует…
Людмила ПОЛОНСКАЯ, «класс»ная
сказочница.
|