(Продолжение. Начало в № 46.)

Целую ночь трудился Хусумат. Заклинания читал. «Подарки» жителям кишлака готовил. С зарёй запрыгали над Латифом сотни солнечных зайчиков.

Прогуливаясь рано утром по цветнику, первой обнаружила зеркальце Мехри-опа:

– Что за чудная вещица висит на моей любимой розе! Наверное, Бахтишечка решил меня порадовать.

Подивилась отражению: молодая, румяная, сорок смоляных косичек спадают на плечи. Поспешила перед соседкой похвастать, а та уже своему волшебному стеклу подмигивает, собой любуется. А как друг на друга посмотрели, заголосили:

– Ой, горе нам, горе! За какие грехи свалилось на нас это уродство?

Слёзы льют. Одна другой безобразнее: носы крючком, уши ослиные, глаза в разные стороны смотрят, щёки щербинами изрыты.

Мехри-опа браниться начала:

– А всё твой Бахтиёр! Разворошил осиное гнездо. Нечисть против нас восстала. Жили без него тихо. Он, чтоб ему провалиться, нам беды принёс.

Саодат сына защитить даже не пытается:

– Не в добрый час родился этот паршивец. Наказание для семьи. Несчастная я мать!

Через час весь кишлак гудел как улей. На голову бедного Бахтиёра сыпались тысячи проклятий. В несчастьях обвиняли героя, которым недавно гордились. Предлагали прогнать его в горы, привязать к старой арче над ущельем: пусть Хусумат решает, казнить его или миловать. Не нашлось никого, кто бы паренька пожалел. Даже любимая учительница слова в защиту не сказала. Да что учительница, если родная мать от сына отрекалась и словно соревновалась с односельчанами в ругательствах.

Опустил голову Бахтишка, побрёл под свист и улюлюканье куда глаза глядят. Лишь верный Кунгирок, обиженно поскуливая, засеменил рядом. Заглядывая хозяину в глаза, будто бы говорил: «Я тебя не предам!».

Из-за кустов мальвы сначала показалась расшитая невиданными узорами тюбетейка, а потом и сама Мохира-рукодельница:

– Кишлак разом с ума сошёл. Я чудом спаслась. Зло принесли зеркальца в ониксовой оправе. Во всех садах раскачивались они поутру на серебряных цепочках. Голову даю на отсечение, Хусуматовы проделки. Своего поражения простить не может. Если б не моя тюбетейка, я бы тоже сейчас ослиными ушами хлопала. Зацепилась за ветку и без меня в зеркале отразилась. Врагу не пожелаю такие узоры увидеть. Полынью её забросала, а сама другую надела. Зеркальце в настой зверобоя бросила. Посмотрим на зверя невиданного?

Девочка показала другу банку, на дне которой извивался клок седых волос.

– Проверим, как этот зверь свет любит, – отозвался Бахтиёр, потирая лучик звёздочки на плече.

Выбросил три факела Равшан. Первый испарил настой, возвратив земле кусты зверобоя в цвету. Второй забросал колдовской локон искрами. От жара третьего волосы стали чёрным пеплом. Ссыпал его батыр в кулёчек из листа мальвы: пригодится.

Отправился мальчишка в горы. Хусумата искать, чтобы козни его разгадать. По дороге услышал разговор двух мышей:

– Заживём скоро сыто. Без забот и хлопот. Сестрица с горной вершины слышала, что недолго кишлаку процветать. Людей должно волшебное зеркало поглотить, а их припасы нам достанутся.

– Разве люди зеркал боятся?

– Это особенное. Под заклинания на сотни частей разрезанное. Каждая из того, кто в неё посмотрится, сначала всё хорошее забирает. Потом затягивает, словно омут. Как частички вместе сложат, так и конец кишлаку.

Ох и задал Кунгирок жару писклявым сплетницам! Долго из норок носы боялись высунуть.

– Как бы не так! – засмеялся Бахтиёр, обращаясь к невидимому врагу. – В вашем пазле, господин Хусумат, уже не хватает зеркальца Мохиры. Да и я ни в какие подарки не заглядывал. Дырявое у вас, однако, зеркало получится.

Поднимаясь всё выше и выше, слышал проклятия, принесённые ветром из киш­лака. Усиленные колдовством, они отвлекали от важных раздумий. А подумать было о чём. К примеру, какой будет его встреча с вороном. «Кулак богатыря тоже оружие!» – подбадривал он себя народной мудростью. Вспомнил, что когда-то спасла его родная земля.

Остановился там, где разбил волшебным кетменём зеркало мерзких превращений. Почва под ногами мягкая, чёрная, душистыми травами облюбованная. И осколок величиной с семя портулака. Бахтишка сам удивился, разглядев крошечную блёстку. Поднял. Вдруг пригодится. И нашло на юного батыра озарение:

– Не о таинственном ли зале шла речь, куда Хусумат, ставший Хурсандом, запретил мне заходить в пору нашей недолгой дружбы? Пугал, что двери зеркального хранилища закроются за мной навсегда. А всё колдуньины косы, впитавшие злобу нескольких поколений. Проклятое наследство госпожи-обманщицы. Одно зеркало я разбил в бою, другое по частям разошлось по кишлаку. Значит, в пещере их на два меньше. Войско врага поредело.

Размышления прервали птицы, с шумом рассекающие воздух. Бахтиёр невольно залюбовался их полётом, недоумевая, откуда в горах городские обитатели. Это Шоввоз и Чаккон приняли облик стрижей, чтобы завладеть вниманием паренька. Какая птица в горах летает со скоростью 111 километров в час?! Главное – на нужную мысль натолкнуть. Щебет был услышан: «Мы такие быстрые, такие быстрые!».

Продолжение следует...

Людмила ПОЛОНСКАЯ,

«класс»ная сказочница.